Отречение Царя-мученика Николая II, а вернее передача престола в пользу своего брата великого князя Михаила Александровича была обоснована личными качествами преемника Царской власти о которых сайт «Русский монархист» помещает следующую публикацию.
Храбрость, геройство и полководческий талант
Во время Первой мировой войны Михаил командовал знаменитой Дикой дивизией, сформированной преимущественно из горских мусульман-добровольцев Сeверного Кавказа, затем кавалерийским корпусом, а с 1917 г. стал главным инспектором кавалерии. Полководческий талант Михаила высоко ценил генерал А.А. Брусилов. Знаменитым «Брусиловским прорывом», на острие которого была Дикая дивизия, гордились и в «сталинскую эпоху». В Предисловии к «Воспоминаниям» А.А. Брусилова, в частности, сказано: «Брусиловский прорыв является предтечей замечательных прорывов, осуществленных Красной Армией в Великой Отечественной Войне».
В 10-ом томе немецкой официальной истории Первой мировой войны, изданной Германским военным министерством в 1927 г. прямо указано, что «Брусиловское наступление оказалось самым тяжелым потрясением, которое выпадало до того на долю австро-венгерского войска. Оно очутилось теперь лицом к лицу с новым противником — Румынией, готовой, (совместно с Брусиловым) нанести империи Габсбургов смертельный удар… Русское войско явило столь разительное доказательство живущей в нем наступательной мощи, что внезапно и непосредственно все тяжелые, казалось бы, давно преодоленные опасности войны на нескольких фронтах, всплыли во всей их прежней силе и остроте.
За взятие Карпатских перевалов Михаил получил высший воинский орден — Георгиевский крест. В представлении о награждении значилось, что он представлен к Ордену за отличия в боях за Карпатские перевалы в январе 1915 г., в которых он подвергал свою жизнь опасности, вдохновляя и подбадривая своих солдат и офицеров примером личной храбрости и мужества под непрерывным вражеским огнем во время атак превосходящих сил противника, и, при переходе русской армии в наступление, своими активными действиями способствовал успешному развертыванию маневров войск.
Имя Великого князя, обладателя Ордена Св. Георгия, как национального героя, было выбито на мраморной доске Георгиевского зала Большого Кремлевского Дворца.
Михаил отличился при ликвидации австро-венгерского контрнаступления в Северной Буковине. Когда австрийцы двумя дивизиями захватили Черновцы и Станислав (Ивано-Франковск), А.А. Брусилов направил именно Дикую дивизию для их разгрома. „Кавказцы не только отразили неприятеля, но и атаковали его и первыми вошли в Станислав“. Один из эпизодов этого сражения сослуживец Михаила, будущий Главком Петроградского Военного округа в 1917 г. генерал П.А. Половцов, описывает так: „Михаил вместе с войсками находился на передовой, продвигаясь от деревни к деревне, ночуя, где придется, и шагая с основными силами, когда они подошли вплотную к австрийцам, в авангарде которых были их знаменитые тирольские стрелки. Вдвое меньше численностью, чем противник, татары и чеченцы Михаила встретились с австрийцами в пешем бою в лесу. Это был кровавый рукопашный бой, где тирольским штыкам отчаянно противостояли шашки и кинжалы горцев“.
Будучи командующим корпусом, Михаил „за отличие в боевых действиях“ получил орден Св. Владимира с мечами.
Казачий офицер Сергей Курнаков вспоминал о первой встрече с командиром дивизии: „Мне никогда раньше не приходилось встречаться с великими князьями. Это было одно обаяние. Чистые голубые глаза излучали доверие. Легкая курносость была вызовом на откровенность. Осанка прямая и стройная, но не высокомерная. И тело римского гладиатора. Как было бы хорошо отдать жизнь за такого человека. Не зря кавказцы обожают его“.
Военный корреспондент Николай Брешко-Брешковский восторженно писал о Михаиле, что он „всегда хотел быть там, где опасно и где противник развил губительный огонь. Толкала Михаила Александровича в этот огонь личная отвага сильного физически, полного жизни спортсмена и кавалериста… Полки, видя великого князя на передовых позициях своих, воспламенялись, готовые идти за ним на верную смерть“
Другой репортер писал с фронта: „Горцы, высоко ценящие личную отвагу, с каким-то беззаветным, чисто мусульманским фанатизмом боготворят своего вождя. Между собой любовно называют Великого князя ‘наш Михайло’. Какие восторженные письма пишут они в свои далекие горные аулы! И каждое письмо сопровождается напоминанием, что им выпало великое счастье сражаться под командою родного брата Государя… Какая-то бодрая, ритмическая четкость движений. Высокая, мускулистая фигура спортсмена в легком холщевом кителе с генеральскими погонами. На груди Георгиевский крест… Сияют приветливо и мягко светлые пытливые глаза. Такая открытая лучистость взгляда — свойство высоких, кристально чистых натур. Изучая этот взгляд, начинаешь понимать обаяние, внушаемое Великим князем Михаилом всем тем, кто хоть однажды видел его близко. В чем же секрет такого властного очарования? Душа благородная, прекрасная угадывается во всем, в каждой фразе, в каждом взгляде, жесте. Этот человек — сама олицетворенная искренность, так гармонично переплетавшаяся с царственной простотою. (Он) не только любимый всеми начальник, покрывший славою и себя самого, и дивизию, но и отважный, не знающий страха солдат… Великий князь трогателен скромной и простой любовью, он весь в этой чарующей простоте — любить Россию и все русское. Любить нашу застенчивую деревню, любить озаренную вечерним солнцем равнину, когда гаснут порозовевшие дали, а перепел громко выводит свои смелые трели… И в религиозности Великого князя есть что-то напоминающее древнюю васнецовскую Москву, которая, к слову сказать, всегда так по сердцу Его Высочеству. (Он) не пропускает ни одной обедни, и храм так гармонирует со всем его обликом“.
Завидев брата царя на линии фронта в простой форме, без броских знаков отличия, в гимнастерке с Георгиевским крестом на груди, американский репортер Стэнли Уошбурн был поражен: „Более простого и демократичного человека трудно себе представить… Живя так же просто в грязной деревне на переднем крае русского фронта, он излучал тот непреклонный оптимизм, которым русская армия отличалась везде“
Продолжение следует
