Внутренний, сокровенный смысл мировой истории заключен в том, что на протяжении тысячелетий идет сражение между «древним змием», олицетворенным евреями, и христианами-праведниками. Для заключительного этапа этой сакральной драмы площадкой выбрана именно Россия, поскольку именно Россия оставалась к началу ХХ века единственным носителем правой веры и святости. Эта правая вера удерживалась только благодаря особому, нигде более не существовавшему единству монарха и народа. Именно в это единство и целил древний змий. Разрушение этого единства открывает дверь для прихода в мир Антихриста.
Святые царственные мучеики Николай и Александра глубоко понимали сакральный смысл событий. Само бытие царской семьи – это факт сопротивления силам тьмы. Для врага рода человеческого главной целью в ХХ веке было именно уничтожение этой семьи. Непосредственно инструментом сатаны были евреи (масоны), но при этом и весь русский народ обольстился – все сословия предали своего Царя, в том числе и его ближайшее окружение, его родственники и вельможи.
Надо подчеркнуть, что все это было предрешено. Ибо теперь открылось, что Царь был послан для того, чтобы своей гибелью искупить вину всего народа. Рядом с ним и на одном уровне его понимания этой сакральной драмы были лишь Григорий Распутин и Анна Вырубова. Григорий был послан для того, чтобы оберегать Царя и наследника, и потому он должен был быть убит первым. Григорию было открыто его предназначение, и потому он предсказал, что если он будет убит первым, то погибнет и царская семья. Сами убийства Григория-мученика и Царя-искупителя были осуществлены по одной схеме и обставлены сходными сакральными символами (надписи на немецком языке, сожжение трупов).
Из этой логики следует, что из почитания Царя мученика и его семьи, несомненно, вытекает почитание Григория Распутина, а в дальнейшем и Анны Вырубовой.
Очевидно, что русский народ может вернуться из небытия в бытие – как и Израиль, распявший Христа, – только через покаяние, по существу, через соборное покаяние особым чином. Далее его возрождение возможно лишь тогда, когда на Руси вновь появится Царь – Помазанник Божий. Появление этого Царя-христа – следующий этап сакральной драмы русской и мировой истории. Именно поэтому незадолго перед своей кончиной, летом 2002 года, о. Николай Гурьянов на вопрос паломников: «Скоро ли будет в России Царь?», – ответил: «Царь грядет!».
Митрополит Иоанн (Снычев) и его последователи
Вся эта схема – включая ревизию роли Ивана Грозного, Распутина, включая многие другие проекции – изложена в трудах покойного митрополита Иоанна (Снычева), которые уже более 10 лет переиздаются многотысячными тиражами.
Наследие митрополита Иоанна дало обильные всходы. Можно назвать несколько десятков активно пишущих православных авторов, которые развивают эту схему. Среди них Ю. Воробьевский, А. Стрижев, А. Сенин, К. Душенов и др. По существу, все наиболее активные православные общественные организации стоят на этой схеме – Международный центр славянской письменности и культуры, Союз писателей России, центр православного кино «Золотой витязь», телепрограмма «Русский дом» и другие.
Разумеется, сегодня не все лидеры и активисты этих структур готовы признать Распутина «благочестивым старцем». Но лишь потому, что они не до конца вдумались в логику вопроса. Конференция, организованная в октябре президентом Международного фонда славянской письменности и культуры В.М. Клыковым и главным редактором газеты «Русский Вестник» А.А. Сениным, большое количество материалов, которые печатает «Русский вестник» на тему Распутина и Ивана Грозного, – все это призвано содействовать тому, чтобы православные, в целом стоящие на историко-церковных позициях митрополита Иоанна, поняли вышеобозначенную «логику вопроса».
Сегодня немногие клирики и иерархи публично поддерживают теократическое учение митрополита Иоанна. Но среди них есть известные владыки: епископ Приморский Вениамин и архиепископ Курский Ювеналий. Архиепископ Иваново-Вознесенский Амвросий прямо высказался за реабилитацию Распутина, а участники этих епархиальных чтений, т.е. по существу клир Ивановской епархии, направили письмо Патриарху с просьбой пересмотреть позицию по Ивану Грозному и Распутину.
На всех фотографиях почитаемого старца отца Николая Гурьянова мы видим фотографию Распутина, либо икону Григория Распутина с царевичем Алексием. Утверждения о том, что 90-летнего старца вводили в заблуждение его келейницы, не могут быть приняты во внимание. Нелепо также было бы думать, что надвратная икона с царственными мучениками и Распутиным на острове Залит, где жил о. Николай, появилась там без его ведома и желания.
Не стоит думать, что все это – нечто «маргинальное». Как раз наоборот, в каком-то смысле маргинальными оказываются так называемые Основы социальной концепции РПЦ, котороы хотя и приняты на Архиерейском соборе 2000 года, но не вызывают никакой реальной богословской и публицистической активности, не плодоносят. В то время как доктрина митрополита Иоанна плодоносит активно, и чтобы в этом убедиться, достаточно зайти в любой церковный книжный магазин.
Какую-то ясность в вопрос о «маргинальности» внес бы социологический опрос. Как известно, у нас, по разным данным, от 6 до 8% православных глубоко воцерковлены и участвуют в богослужении еженедельно. Если задать вопрос: «Согласны ли Вы с концепцией сакрального смысла русской истории, изложенной в трудах митрополита Иоанна», – то, скорее всего, процент согласных будет примерно равен числу тех, кто активно участвует в литургической жизни.
Русская теократия
Это целостное и не разлагаемое никакой рациональной аргументацией мировоззрение имеет многочисленные проекции, обладающие определенной логикой. Из русского учения о теократии – с центральным положением об искупительной жертве Помазанника Божия – логически вытекает и представление о том, кем должен быть восполнен Собор русских святых. Некоторые из «кандидатов» становятся как бы «пророками», «предтечами», что и отражается в иконографии, акафистах. Иван Грозный открывает эпоху помазанничества, митрополит Макарий ее благословляет.
Вырабатывается особая методология церковно-исторических исследований. Например, Андрей Хвалин, историк, работающий с источниками эпохи Ивана Грозного (один из участников вышеупомянутой конференции), пишет о том, что из источников следует брать то, что «созвучно сердечному исповеданию… Вообще говоря, чем ближе церковный историк ко Христу Спасителю и христу – Помазаннику Божьему, тем полнее его индивидуальный голос сливается с соборным голосом Церкви» (Русь Православная, 2002, 9-10).
Бесспорно, и то, что эта схема ставит точку в вопросе о путях возрождения монархии в России. Новый Царь не может просто быть взят из потомков династии Романовых или избран «демократически» на Земском соборе. Очевидно, что Царь должен быть явлен. Или, может быть, – опознан (указан) одним из авторитетных старцев.
Поставим вопрос в резкой форме: является ли учение о богоизбранности русского народа, о всемирной роли сакральной борьбы иудейства и русского христианства, о Помазаннике Божием как главном препятствии к приходу Антихриста, об искупительной жертве Царя Николая и т.д. – ересью?
Пока нет никаких соборных определений на этот счет, могут высказываться лишь оценки. К примеру, епископ Приморский Вениамин еще в 1996 году сказал о митрополите Иоанне: «Братия Троице-Сергиевой Лавры считала Владыку своим духовником. Впрочем, теперь смело можно говорить о нем как о Всероссийском духовнике… Я часто встречал людей, которые прозрели духовно и воцерковились именно после чтения его трудов. Образно говоря, митрополит Иоанн пытался духовным мечом разрубить узел зла, завязанный в России темными силами сионизма и масонства». (Цит. по книге: Выбор судьбы. Проблемы современной России глазами русских архиереев. СПб, 1996. С. 205).
Если брать другой край оценок, то игумен Иннокентий (Павлов) пишет о том, что авторы учения о русской теократии «занимаются абсолютизацией того, что Церкви по существу чуждо». Он сравнивает их с «иудействующими, которые также представляли определенное течение (толк) в среде Церкви века апостольского и с которыми Павлу приходилось постоянно вести борьбу» (Игумен Иннокентий (Павлов). Язычествующие. Об одной антицерковной идеологии // Континент. Вып. 99. 1999. С. 222). В основе полемического сравнения, видимо, лежит то, что богоизбранность русского народа и всемирный характер его теократического идеала являются зеркальным отображением древней иудейской богоизбранности и уникальности древнееврейской теократии.
Противники учения о теократии могут ссылаться на пункт III.4, из которого следует, что для Церкви нет предпочтительных моделей государственно-церковных отношений. Здесь даже указывается, что в эпоху Ивана Грозного имелись отступления от канонических норм. Но раздел III.1 трактует происхождение государства как следствие упадка теократии и рассматривает все следующие формы государственности как все более ущербные.
Действительно, можно сделать вывод, что с догматической точки зрения «любое государство оказывается низшей формой по сравнению с теократией». Поэтому сторонники политической теологии митрополита Иоанна (Снычева) могут уверенно опираться на пункт III.7, где монархия квалифицируется как «религиозно более высокая форма государственного устроения, а судейство [тип устроения власти, описанный в Книге Судей, при котором, как сказано в документе, власть действовала не по принуждению, а силой религиозного авторитета] – соответственно еще более высокий, чем монархия».
Преодоление стереотипов
Канонизация Григория Распутина и Ивана Грозного прямо вытекает из того почитания Николая II, как оно реально сложилось в церковном народе. «По документам» причисленный к лику святых в чине страстотерпца, Царь почитается не «по документам», а как мученик и даже великомученик, как царь-искупитель. Почитание – это реальный религиозный феномен народной жизни. Можно сказать более резко: те, кто помнит о том, что Николай канонизирован в каком-то особом чине, как правило, его вовсе не «почитают». Это миряне и клирики, которые смиряются с этой канонизацией как с «политической» (в том плане, что она нужна была священноначалию в целях церковной политики). Они, как правило, примирительно говорят: «Ну, у нас 20 тысяч святых в календаре, почему бы не быть и царю Николаю?..».
Сторонники движения за канонизацию Распутина и Грозного убеждены в том, что Патриарх и Священный Синод пока еще находятся в плену старых мифов. Ведь никто не предлагает канонизировать Распутина как развратника и авантюриста. Речь идет о том, что «старец» был оклеветан современниками, что образ его неверно воссоздан историками либерального лагеря.
В то же время есть почитаемые старцы, архимандриты и епископы, которые, кажется, уже преодолели эти стереотипы. К ним относятся приснопамятные протоиерей Николай Гурьянов и схиигумен Иероним Верендякин, а так же архимандрит Кирилл (Павлов),
