«Будет царь, который меня прославит, после чего будет великая смута на Руси, много крови потечет за то, что восстанут против этого Царя и его самодержавия, все восставшие погибнут, а Бог Царя возвеличит…», — говорил преподобный Серафим Саровский.
«Царь у нас праведной и благочестивой жизни. Богом послан Ему тяжелый крест страданий, как Своему избраннику и любимому чаду» — писал в 1905 году о Государе Николае II святой праведный Иоанн Кронштадтский.
«Над десятками миллионов большевицких убийств каким-то страшным, символическим рекордом, непревзойденным по своей гнусности «высшим достижением» большевизма — маячит и будет маячить в веках убийство Государя Императора и его Семьи. Здесь нельзя говорить даже о расстреле — эта казнь предполагает суд. Людовик XVI предстал перед каким-то — пусть и неправомочным, но все-таки судом.
Людовику были предъявлены какие-то — не совсем уж вымышленные — обвинения в сношениях с «иностранными интервентами» и в попытке отстоять свой престол штыками иностранных монархов. Николай II никаких «интервенций» не предпринимал. Ни в каких «заговорах против республики» не участвовал. Никаких обвинений ему предъявлено не было, и никаким судом он судим, не был. Это было убийство — исключительное по своей жестокости и гнусности: убийство детей на глазах отца, и матери — на глазах детей.
Это убийство лежит тяжелым и кровавым пятном на совести русского народа, и в особенности на совести тех, кто в свое время был близок к Государю. Не потому, что народ или эти круги участвовали в убийстве, а потому, что ничего не было предпринято для спасения человека, который так просто, так безропотно сложил с себя власть и вверил свою судьбу и судьбу своей семьи русскому народу. Народ не сумел оправдать этого доверия. Народ виноват в этом меньше, чем его верхи. Никто из верхов не попытался остановить издевательства над Царем и его семьей», — писал о Царе и о том времени И.Л. Солоневич, называвший себя неизлечимым монархистом, перебежавший в Финляндию в 1934 году и живший некоторое время в Гельсингфорсе.
Вокруг Царской семьи образовался круг людей, от которых исходили гнуснейшие сплетни о Царской семье. Анна Александровна Танеева (Вырубова), подруга Государыни, пишет в своих воспоминаниях: «Сплетни получили своё начало во Дворце, среди окружения Государыни и, именно по этой причине в них верили. Зарождались они в близлежащих кругах Великих Князей. Сплетни ходили в кругах Двора и Думы, но предполагалось, что основной народ не должен знать о севе смертельного яда. Когда на Государыню начали клеветать, то я часто размышляла, как обернулись бы дела, если бы Государь обходился построже с теми, кто распространял злые сплетни».
Не оказалось никого в ближайшем окружении Государя, кто мог бы не допустить дальнейшего издевательства над Государем и его семьей. Царская семья оказалась жертвой сплетен и заплатила за это своей жизнью. Россия заплатила годами безбожной власти, тягчайших страданий. Круги Двора и Думы сбежали и исчезли в политическом небытии. Царь и его семья были предоставлены во власть озверелого «совдепа». Ничто для их спасения предпринято не было. Народ молчал.
Батюшка Николай (Гурьянов24.05.1909 — 24.08.2002), сделавший много для прославления Царя-мученика плакал, говоря: «Господи! Что они с ними со всеми сделали! Страшнее всяких мучений! Ангелы не могли зреть! Ангелы рыдали, что они с ними творили! Земля рыдала и содрогалась… Была тьма… Умучили, разрубили страшными топорами и сожгли, а пепел выпили… С чайком… Пили и смеялись… И мучились сами. Имена тех, кто это сделал, не открыты… Мы их не знаем… Они не любили и не любят Россию, сатанинская злоба у них… Окаянные жиды… Ведь они Святую Кровь их пили… Пили и боялись освятиться: ведь кровь Царская — святая… Надо молиться святому страдальцу, плакать, умолять, чтобы всех простил… Имен мы их не знаем… Но Господь знает все!» (25.01.2000). «Жертва Царя Николая — полное сораспятие Христу, жертва за Русь Святую». Об этой жертве он постоянно плакал и молил о прощении, и Господь открыл ему, что Он помиловал Россию и русский народ прощен за искупительную Голгофу святого Царя». Незадолго до кончины на вопрос о русском Царе старец Николай сказал: «Царь грядёт!».
Эта жертва, состоявшись, и стала определяющим фактором грядущего восстановления ещё более мощной России. И всё это свершится, несмотря на признание или непризнание этой жертвы ныне живущими людьми. «Святой Царь не отрекался, на нем нет греха отречения. Он поступил как истинный христианин, смиренный Помазанник Божий. Ему надо в ножки поклониться за его милость к нам, грешным. Не он отрекся, а его отвергли», — говорил старец Николай.
О личности и о царствовании Николая II уже написаны множество книг. Слишком трагична судьба этого человека и связанная с ней судьба России. Это и его рождение в день Иова Многострадального, и сабельный удар японского самурая во время кругосветного путешествия, и трагедия Ходынки время коронования в Москве. Это и болезнь Наследника, Г.Распутин, сплетни и «гнуснейшие инсинуации», трусость и предательство ближайшего окружения, неудачные войны, оставление Престола и, наконец, трагическая гибель в екатеринбургском подвале.
Прогрессивные исследователи видели в Российском самодержце Николае II идеал правителя, при котором население страны увеличилось на 60 млн. человек, общая длина железнодорожных путей возросла на 58251 тыс. км, более чем в 6 раз увеличился бюджет Министерства Народного Просвещения, а «столыпинская» аграрная реформа вывела страну в лидеры мирового рынка сельскохозяйственной продукции.
altВысокую оценку правлению Николая ll дал Уинстон Черчилль (1874-1965), премьер-министр Великобритании в 1940-1945 и в 1951-1955 гг. В противовес отрицательной оценке деятельности последнего русского Царя он написал: «Представление о царском режиме как об узкосердечном и гнилом отвечает поверхностным утверждениям наших дней. Но один только взгляд на тридцатимесячную войну против Германии и Австрии должен изменить это представление и установить основные факты. По тем ударам, которые Российская империя пережила, по катастрофам, которые на нее свалились, мы можем судить о ее силе. Почему мы можем отрицать, что Николай II выдержал это страшное испытание?».
Государь Николай II очень любил Финские шхеры. После одиннадцати лет правления, он прибыл сюда в 1905 году, чтобы прийти в себя, сделать небольшую передышку от забастовок, восстаний, волны убийств и потрясений, вызванных неудачной войной с Японией. Тихие, безопасные места стали его постоянным летним местом пребывания с семьей и свитою/
У Государя никогда не было официального отпуска. В Финских шхерах Государь и отдыхал, и работал. Отсюда осуществлялось управление Российской Империей: читались и подписывались бумаги, происходили встречи с министрами и первыми лицами иностранных государств, инспектировались корабли и совершались поездки к местам военных учений. С Петербургом поддерживалась постоянная связь с помощью, построенной в Хурпуниеми почтовой станции с личным телеграфом Государя. Ежедневно почтовое судно привозило и отвозило корреспонденцию в Петербург. Здесь же он решал международные вопросы: встречался с Королем Швеции Густавом V и Кайзером Германии Вильгельмом II. На «Штандарте» была церковь, в свиту всегда входил священник. Из Финляндии Царская семья возвращалась полные сил, окрепшие.
Анна Александровна Танеева (Вырубова) так пишет о Царе в своих воспоминаниях: «От природы он был добрейший человек. «Император в высшей степени добр», — говорил мой отец. В нём не было ни честолюбия, ни тщеславия, а проявлялась огромная нравственная выдержка, которая могла казаться людям, не знающим его, равнодушием. С другой стороны, он был настолько скрытен, что многие считали его неискренним. Государь обладал тонким умом, не без хитрости, но, в то же самое время, он доверял всем.
Неудивительно, что к нему подходили люди, малодостойные его доверия.
Как мало пользовался он своей властью и, как легко было бы в самом начале остановить клевету на Государыню! Государь же говорил: «Никто из благородных людей не может верить или обращать внимание на подобную пошлость», — не сознавая, что так мало было благородных людей.
Сколько бы раз в день я не видела Государя, а во время путешествий и в Ливадии я видела его целыми днями, я никогда за двенадцать лет не могла настолько привыкнуть, чтобы не замечать его присутствие. В нём было что-то такое, что заставляло никогда не забывать, что он Царь, несмотря на его скромность и доброжелательное обращение. Рука злодеев не могла подняться против него, когда они становились лицом к лицу перед Государём. Её Величество часто мучилась: она знала доброе сердце Государя, его любовь к Родине, но она знала также о его доверии к людям. Те, кто с ним работали, не могли сказать, что у него слабая воля. Особенно в моей памяти запечатлелся его удивительно глубокий и сердечный взгляд и его красивые, сияющие добротой глаза».
О том, что такое Россия, И.Л. Солоневич писал: «Никакие мерки, рецепты, программы и идеологии, заимствованные, откуда бы то ни было извне, — неприменимы для русской государственности, русской национальности, русской культуры… Политической организацией русского народа на его низах было самоуправление, а политической организацией народа в его целом было Самодержавие. Царь есть, прежде всего, общественное равновесие. При нарушении этого равновесия промышленники создадут плутократию, военные — милитаризм, духовные — клерикализм, а интеллигенция — любой «изм», какой только будет в книжной моде в данный исторический момент».
О! Господи! Пошли нам батюшку-Царя,
Мы от свободы так устали…
Кругом безверие, насилье и грызня.
И быть, чем бы должны, — мы перестали.
Людмила Хухтиниеми.
