Рассказ из книги об архимандрите Авеле Македонове «Было много чудес»
В 1934 году, когда Коле Македонову (будущему архимандриту Авелю) исполнилось семь лет, в Никуличах закрыли Тихвинскую церковь. Стали сбрасывать с нее колокола. Все ребятишки побежали посмотреть на это. Звали с собой и Колю-Монаха. Но у него не было сил видеть такое «событие». И когда он услышал звон падающих колоколов, то ему показалось, что они плачут…
Коля уединился в саду и с горечью в душе молился:
- Господи, какое страшное время! Даже не хочется в нем жить. Что это за жизнь без церкви, без колокольного звона…
И вдруг какой-то голос послышался маленькому молитвеннику:
- Не печалься. Придет время, опять откроют храмы и опять зазвучит колокольный звон…
С восьми лет Коля Македонов пошел в школу. Школа, в которую он ходил, была бывшей усадьбой помещика Кублицкого перешедшей в предреволюционные годы помещику Тихановскому.
Архимандрит Авель всегда с теплом говорил о Кублицких. Шестнадцать человек из их рода Господь удостоил упокоиться в склепе у алтаря Тихвинской церкви. В семье Кублицких до 1734 г. хранилась мантия рязанского владыки священномученика Мисаила, которого язычники убили стрелой из лука. И надо ж такому случиться, что эта мантия, обагренная кровью святителя, в конце ХХ века перешла именно архимандриту Авелю, который хранил ее как святыню в Иоанно-Богословском монастыре.
- Нам в школе говорили, что помещики — это жестокие эксплуататоры, — вспоминал отец Авель, — что ничего хорошего людям они не принесли. Но я не верил. Крестьяне села Никуличи сохранили о Кублицких самые хорошие воспоминания. И через меня часто передавали в церковь записки об их упокоении. А ведь к тому времени после революции 1917 года прошло уже около тридцати лет…
Усадьба Кублицких была передана под школу стараниями вышедшей из их рода Ольги Всеволодовны Долгих, которую через много лет Господь сведет с одним из выпускников этой школы – Колей Македоновым. Случилось так, что в 1990-х годах она стала преподавать в православной воскресной школе, попечителем которой был архимандрит Авель, учившийся в помещичьей усадьбе ее потомков.
Однако первые классы он прошел в Советской школе №1 города Рязани. Его отец Николай Лазаревич работал тогда истопником этой школы и вместе с женой, работавшей уборщицей, и сынишкой-первоклассником жил в комнатке при котельной.
Ко второму классу его сынишка в укромном месте котельной оборудовал молитвенный уголок. Вот как об этом вспоминала одноклассница архимандрита Авеля Людмила Николаевна Макова: «Мы с Колей Македоновым дружили с первого класса. Но особенная дружба сложилась после того, как мы встретились на службе в Скорбященской церкви. Он очень обрадовался, что я верующая. И вот однажды в школе на большой перемене Коля подошел ко мне и сказал:
- Люська, пойдем со мной, я тебе покажу кое-что.
И повел меня в котельную. И там, в укромном месте я увидела иконы, лампадки, даже кадило было. Уж откуда он его взял, даже и не знаю. Зажег Коля лампадку и говорит:
- Вот, Люся, смотри, здесь моя маленькая церковь.
Другая одноклассница архимандрита Авеля Тамара Михайловна Гаврилова рассказывала, как он в то время играл в священника: «Людмила Макова с первого класса была моей подругой. Мы ее тогда звали по простому – Люся, Люська. Коля Македонов к нам очень хорошо относился. И вот, однажды предложил:
- Томка, Люська, давайте поиграем.
- А во что, — спросили мы.
- Я буду священником, а вы будете певчими. Будем отпевать усопших.
Почему-то он выбрал именно эту игру – «отпевание усопших». Взял самодельное кадило, молился и кадил. А мы пели «Со святыми упокой».
Вот такое стремление к церковной службе, такая любовь ко Господу была у десятилетнего Коли Македонова. И когда пришлось выбирать между верой в Бога и верой в коммунизм, то он безо всяких сомнений выбрал веру в Бога. Произошло это в третьем классе, когда школьников стали посвящать в пионеры. Пионерская организация в атеистической Советской России считалась начальным звеном сторонников коммунистических идей. После пионеров, школьники, как правило, становились членами ВЛКСМ (Всероссийского Ленинского Коммунистического Союза молодежи). А потом для них была открыта прямая дорога в члены КПСС (Коммунистической партии Советского Союза).
В пионеры принимали торжественно, с клятвой верности Советской родине и коммунистическим, а значит и атеистическим идеям. Школьникам выдавались красные треугольные галстуки. Получил его и Коля Македонов. Когда ему выдавали галстук, то сказали, что он должен снять нательный крестик, потому что вера и пионерия несовместимы. Крест и галстук носить вместе нельзя. А Коля и сам это понимал. Понимал, что христианский символ спасения и красный символ кровопролития невозможно объединить. Поэтому положил галстук на стол и ушел. Это был настоящий подвиг исповедничества, ведь на дворе стоял 1936-й год – начало новой волны гонений за веру. Одиннадцатилетнего мальчика решили наказать исключением из школы. Однако на защиту Коли твердо встала уважаемая всеми учительница, которая очень высоко ценила его нравственные качества. На собрании учителей она сказала:
- Если таких учеников, как Македонов исключат из школы, то с кем я останусь? Уж лучше я уйду вместе с ним.
С мнением уважаемой учительницы посчитались. Коля продолжил учиться школе. В советской, атеистической. Но ведь не местом спасается душа человека. Иуда был около Христа, а развратился сребролюбием и стал предателем, а праведный Лот жил в Содоме среди развратников, но остался верен Богу.
