Интервью Г. Е. Распутина-Нового репортеру С. Никитину, (опубликовано в «Петербургской газете» за 29 мая 1914 г.):
– Надолго ли пожаловали в Петербург? – спросил Распутина петербургский журналист С. Никитин
– Совсем ненадолго.., через несколько деньков уеду, – отвечал Григорий.
– Извиняюсь за нескромный вопрос: каковы цели настоящего приезда вашего в Петербург? Быть может, чисто личные дела?..
– Вот-вот, по личным делам приехал, именно…
– С дочерью?
– А вот что, родной, – отреагировал на вопрос Никитина Григорий Ефимович, и в тоне его голоса, по словам журналиста, послышалась нотка не то раздражения, не то искренней, нескрываемой боли. – Не будем говорить о моих дочерях.
– Вам неприятно, Григорий Ефимович, что о них упоминалось в газетах?
– Ну да, стало быть, так. Правильно понимаешь… Ну? Нешто приятно? То про институт там какой-то целую историю натворили, то о том, то о сем. Уж брешут обо мне, ну и пусть себе брешут, а родню-то мою надо пощадить. Оне-то при чем тут, ну?..
– Говорят, что при вашем личном участии и ближайшем руководстве организуется ряд новых обществ трезвости?
– Дело борьбы с исконным злом Руси – пьянством…, – сказал на это Григорий Ефимович, – конечно, дело почтенное, и чем более будет в этом деле замечаться усердие и старание на общую пользу, тем оно, дело-то, значит, будет успешнее. А что касается насчет слухов, о которых ты говоришь, так на это скажу вот что: нет дыма без огня. А только насчет каких подробностев уволь, братец, не скажу. А почему, спросишь? Да очень просто: хотим дело начать, и дело настоящее, без всякого шума.
– А вот еще, Григорий Ефимович, настойчиво ходят слухи, что вы становитесь во главе нарождающейся большой народной газеты?
– А на это ответить могу вот что: подумать еще надо, прежде чем решать-то, много и толково подумать… Не «тяп-ляп – вышел корабль». Дело-то большое. Одним духом не решить, и не скажешь.
– А нужна, Григорий Ефимович, народу специально для него предназначенная газета?
– Народу всякое живое слово нужно. Живым словом он питается и о нем жив бывает…
– А как, по-вашему, Григорий Ефимович, сокращается за последнее время народное пьянство? Начинают ли уже складываться благие результаты предпринимаемой правительством борьбы с пьянством?
– И очень даже начинают. Пьянство на убыль пошло, это так…
– Известно ли вам, Григорий Ефимович, что граф С. Ю. Витте в беседе с одним из иностранных корреспондентов много, по-видимому, приятной для вашего самолюбия правды говорил о ваших добрых стараниях и заступничестве против тех, кто накликал войну?
– О приятности или неприятности там для самолюбия – говорить не будем… Это особая статья… А вот относительно противничества войне, то оно – конечно, кто же станет желать зла себе и своим?
Достоинство свое национальное соблюдать нам надо, конечно, но оружием бряцать не пристало. Я всегда это высказывал. Ну, а что касаемо графа С. Ю. Витте, то он говорил очень разумно, потому что сам он разумный.
А вот, кстати, – спохватился Григорий Ефимович, – спрашивал меня об этой, бишь, о трезвости, как ее насаждать надо… Так еще скажу вот что: много позаботиться об отрезвлении народном надлежит пастырям нашим, многое от них тоже зависимо, и многое можно при желании и умении им сделать…
– Григорий Ефимович, а слыхали ли вы, что бывший иеромонах Илиодор, ныне Труфанов, собирается выпустить за границей специальную книгу о Вас?
– Ну так что же? – с философским равнодушием отвечает Распутин. – Пусть себе пишет, коль охота есть. Да пусть не одну, а хоть десять книг испишет, потому бумага все терпит. А что касаемо именно Илиодора, то ведь песня его спета уж, так что, что бы ни писал, аль ни хотел там писать, прошлого не вернешь. Все хорошо во благовремении…»
