В революционной вакханалии 1917 года не было забыто и имя Григория Ефимовича….
«…Общество, — писал уже в первые дни после его убийства журналист одной из столичных газет, — сделало Распутина фетишем и секло его, как секут божков своих дикари». Теперь, после того как его убили, «всю горечь унижения своего, обиды сознание безсильного и безпомощного общества изливает в ядовитых насмешках над покойным»(15).
Тесное переплетение жизни и смерти Г. Е. Распутина с судьбой Царственных мучеников стало объектом самой безсовестной, прямо-таки разнузданной клеветы и фальсификации. Причем ничего иного в России просто нельзя было писать (между февральским и октябрьским переворотами 1917 г. в силу тотального террора общественности, после октября 1917-го и до недавних пор — из-за жесточайшей цензуры).
«Невский был запружен народом. Стены покрыты были плакатами. Выходило множество газет. Продавали брошюры, в которых сообщались скандальные сведения об отношениях Григория Распутина к Царскому Семейству, о его убийстве, о фрейлине Вырубовой…»(16)
Расхожие устные домыслы предпереворотного периода в марте 1917 г. легли на бумагу, сначала заполнив собою столбцы газет и журналов, потом потекли со страниц тощих брошюрок, затем перебрались на театральные подмостки, а там, наконец, достигли и экранов синематографа, вскоре провозглашенного «дедушкой Лениным», по силе воздействия на человека, «важнейшим из искусств».
Гнусного 8-месячного потока клеветы 1917 года хватило надолго. В воистину судьбоносные для России дни газеты и журналы были буквально переполнены совершенно фантастическим безнаказанным (по крайней мере, здесь, на земле) враньем. Широкой рекой оно лилось со страниц многочисленных низкопробных книг и брошюр…
О Государе распространялись представления как «о недалеком, слабом и безхарактерном человеке, который стал игрушкой в руках эгоистических слуг […] Императора обманывают, им манипулируют, с грязным мужиком ему изменяет жена»(17).
«Когда Александра Федоровна, навинченная Распутиным, является в кабинет Государя, — откровенничал в одном из бульварных листков князь Ф. Ф. Юсупов, — он — я не преувеличиваю — буквально прячется от нее под стол»(18).
Но особую злобу вызывала Царица мученица.
«Императрица, — констатирует современный исследователь, — становится объектом ненависти, ей желали смерти»(19). Царицу обвиняли в попытках захватить власть, в шпионаже в пользу Германии, в супружеской измене и разврате…
В выражениях не стеснялись:
«Самодержец Всероссийский Алиса Гессенская»(20).
«Долой Сашку!»(21) — кричали в феврале 1917 г. во время демонстраций.
«…Насадила такой разврат, что затмила собой самых отъявленных распутников и распутниц человечества»(22).
Если не щадили Коронованных Особ, то что уж говорить о крестьянине Г. Е. Распутине. Никто не желал принимать в расчет, что его уже давно нет, что он убит, закопан.
«Император царствует, но управляет императрица… Под указку Распутина». «Честолюбивая немка» и «развратный мужик»(23).
«Канцлер Российской Империи», «некоронованный монарх», «неофициальный русский царь и патриарх»(24).
Впоследствии, уже при большевиках, эту «мысль», правда уже под раскольничьим соусом, пытался развивать в своих лекциях в Народном университете М. М. Пришвин. В ноябре 1919 г. он записал, что слушатели особенно хорошо усвоили одну из высказанных им мыслей: о том, что Григорий Распутин был орудием мести протопопа Аввакума царю Алексею и сыну его Петру, был Распутин царем, а царь Николай его рабом»(25).
Даже такой прагматик как Ленин, словно утратив чувство реальности, в статьях 1917 года называет Г. Е. Распутина главой «царской шайки», утверждает, что союз с «англо-французскими миллиардерами» заключали царь и Распутин(26).
На «любителей» были рассчитаны даже сочиненные несколько кощунственных «акафистов».
«И как помер ты собачьей смертию своей»; «…и приях погибель песью»(27). Далее в этом преступном сочинении присутствовали обвинения Царицы мученицы в супружеской измене, развращении собственных детей: «Царицыно услаждение», «царевича развращение», «царевен растление».
Сочинителем одного из «акафистов» был известный писатель и журналист, организатор в начале ХХ в. в России масонских лож А. В. Амфитеатров (1862-1938)(28). Он был автором нашумевшего когда-то в России клеветнического и злобного очерка «Господа Обмановы», в котором в завуалированном виде клеветнически изображалась жизнь Царственных Мучеников. Ссылка в 1902 г. в Вологду не образумила наглого смутьяна, заметившего по этому поводу:
В полученьи оплеухи
Расписался мой дурак…
Самым печальным, однако, было то, что сей мерзавец, открыто провозглашавший себя атеистом, был «сыном московского протоиерея о. Валентина [1836-1908], по прозванию «золотые уста» за свое красноречие, бывшего кумиром московских аристократических барынь, из старой духовной фамилии (епископ Амфилохий — Амфитеатров, поэт Раич, переводчик «Освобожденного Иерусалима» Тасса — Амфитеатров)…»(29) Сын был причиной нравственных страданий отца, из-за которых тот, в конце концов, ослеп.
После февральского переворота освободившийся из очередной ссылки (в Иркутск) А. В. Амфитеатров, превратившийся в «отекшего, грузного человека» («за работу не садился, не поставив перед собою бутылки шампанского»), любил говаривать: «Революция меня подлинно освободила, показав, что можно жить на самом ничтожном пайке». Но грянула другая революция, октябрьская, сделавшая Амфитеатрова изгоем. Одну из первых своих заграничных статей он начал словами: «Сделался эмигрантом и учусь эмиграции. Трудная наука»(30). Чему там научился Александр Валентинович неведомо. Известно лишь, что умер он в Италии после тяжкой болезни. Два старших сына его стали членами фашистских отрядов, а младший был болен психически.
Как выяснилось, с либерально-масонскими «акафистами» легко рифмовался раскольничий послефевральский глум революционных виршей «олонецкого ведуна» Николая Клюева:
Господи, опять звонят,
Вколачивают гвозди голгофские,
И Тобою попранный починяют ад
Сытые кутейные московские!
О, душа, невидимкой прикинься,
Притаись в ожирелых свечах,
И увидишь, как Распутин на антиминсе
Пляшет в жгучих, похотливых сапогах1).
Или:
Ваши черные белогвардейцы умрут
За оплевание Красного Бога.
За то, что гвоздиные раны России
Они посыпают толченным стеклом.
Шипят по соборам кутейные змии,
Молясь шопотком за романовский дом.
За то, чтобы снова чумазый Распутин
Плясал на иконах и в чашу плевал…2)
Да, из песни слов не выкинешь…
Сергей ФОМИН
