Основные идеи и принципы симфонии духовной и Государственной Власти, как между душой и телом, отражены главным образом в актах Императорского законодательства Византийской Империи, от которой Русский народ принял правую веру Христианскую. В преамбуле к 6-ой новелле Святого Императора Юстиниана сформулирован самый принцип симфонии Властей в православном Царстве: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и Царство, из которых первое (священство) заботится о божественных делах, а второе (Царство) руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни [на земле]. Потому ничто не лежит так на сердце Царей , как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу «.
Еще полнее тот же принцип выражен в Эпанагоге Императоров Василия, Льва и Александра: «Император есть законная верховная Власть, — говорит Эпанагога, — общее благо для всех подданных: Его задача благодетельствовать… В Своей деятельности Он должен руководиться Святым Писанием, определениями семи вселенских соборов и римскими законами. Он должен быть тверд в православии и в религиозной ревности должен превосходить всех [в том числе и всех священнослужителей. Это свойство одно из основных особенностей Богопомазанника]. В изъяснении законов Он руководится действующим обычаем, только обычай, противоречащий канонам, не может быть терпим…» (Курс Церковного Права. Стр. 333.)
Государственная Власть православного Царя и Власть епископа над словесным стадом Христовом являются земным воплощением (иконами) двуединства Власти Иисуса Христа в Церкви Небесной, уже водворившейся в Царстве Небесном. «Если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а Государственная Власть [в православном Царстве] будет по правде управлять вверенным ей Государством, — пишет Святой Император Юстиниан, — то будет полное согласие [симфония] между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода. Потому мы прилагаем величайшее старание к охранению истинных догматов Божиих и чести священства, надеясь получить чрез это великие блага от Бога и крепко держать те, которые имеем». (Никодим (Милаш), епископ Далматинский. Православное Церковное Право. СПб. 1897. С. 681).
Властные полномочия Царя богоизбранного народа — Богопомазанника существенно отличаются от Властных полномочий православного Царя любого другого народа, ибо Богопомазанник возглавляет на земле как народ Божий, Иакова, так и наследие Божие, Израиля (земную Церковь) (Пс. 77,71), а потому Царь-Богопомазанник строит симфонические отношения между Царством избранного Богом народа и Священством истинного Бога Своего Царства. Ибо только Князь богоизбранного народа (и только Он!) «по образу Христа-Помазанника по естеству подобен Ему и достоин называться Царем и Помазанником Божиим, потому что Он имеет в себе Помазующего Отца, Помазанного Сына и Имже помазася Духа Святаго» . (Государственный катехизис. С. 28).
Со времен первого новозаветного блюстителя Престола Давида — равноапостольного Императора Константина Великого — Царь-Богопомазанник (Христос Господень), являясь на земле образом (иконой) Иисуса Христа всех Царя всеми обладающего, Своей Царской Властью обеспечивает на земле подготовку Своих пасомых в Царство Небесное .
«Уже в деятельности первого Христианского Государя по отношению к Церкви лежат зародыши идеи, которая фактически заявляет себя во всех установлениях Его преемников и, наконец, выражается как определяющий принцип в законодательстве Юстиниана: идеи, что существенная часть Императорской Власти состоит в том, чтобы покровительствовать Церкви, предохранять Церковную жизнь от расколов, развивать ее, со внешней стороны, путем законодательства — на данном основании и приводить в гармонию с Государственным порядком. На этом принципе утверждается отношение византийских Императоров к догматическим спорам IV, V и VI вв. для разрешения этих споров, волновавших всю Империю, Императоры созывали соборы и сообщали Свою санкцию их определениям, как общепризнанному выражению Христианского духа и сознания; вследствие этой санкции соборные формулы Церковного вероучения становились общеобязательными для подданных Империи, как общеГосударственные законы, а ереси вступали в ряд Государственных преступлений, подлежащих уголовным наказаниям.
Еще обширнее была деятельность Императоров в области Церковной дисциплины. Хотя и здесь признаны были основания; положенные в Церковной традиции, но в тех случаях, когда нужно было, дать этим основаниям дальнейшее развитие или ввести в общий закон уже определенное Церковью, Императоры находили Себя вправе действовать не только без участия иерархии [священства], но и побуждать ее к принятию новых узаконений. При этом внутренняя, духовная сторона иерархической Власти, конечно, оставалась неприкосновенной, и даже не подвергалось сомнению право провинциальных соборов устанавливать себе новые каноны. Однако над ними стояла воля Императора, от которого зависело — утверждать или отвергать соборные определения, т.е. признавать или нет их равносильными Государственным законам и этим решать судьбу дальнейшего их значения не только для Государственного, но и для Церковного права. [Мы видим, что священство и миряне на соборах обладали и обладают только совещательным правом голоса, могут только вырабатывать соборные определения. А решающее (господское) право утверждать или отвергать эти соборные определения во все времена принадлежало только Церковному чину Царя, вселенскому Главе земной Церкви.] Далее, к правам величества [Богопомазанника] по Церковному управлению принадлежало право избирать и наименовывать высших иерархических лиц, в особенности патриархов, право возводить простые епископства в достоинство митрополий и решать споры между епископами и клиром». ( Курс Церковного Права. С. 330.).
