Из интервью писателя Сергея Фомина газете «Русский вестник»
- Как объясните активное участие в антираспутинской кампании правых, монархистов и даже черносотенцев?
- Это выглядит противоестественным лишь на первый поверхностный взгляд. Это понял новый, после П.А. Столыпина, премьер В.Н. Коковцов, когда в начале 1912 г. встретился с правыми журналистами: «Для меня было ясно, что и в редакции «Нового времени» какая-то рука сделала уже свое недоброе дело и что рассчитывать на влияние этой редакции на ее собратий по перу не приходится».
Знакомившаяся с рукописью книги перед публикацией доктор филологических наук Н.А. Ганина написала на полях в этом месте: «Подобные выступления «правых» инспирировались, это верно. Но — ах,
обмануть меня не трудно,
Я сам обманываться рад.
Л. Тихомиров осознает себя (ср. его дневники) буквально гарантом Монархии, М. Новоселов — буквально гарантом Православия. Тихомиров не знает и заочно презирает Государя, ну а Новоселов вообще уже «авва». И у обоих шестидесятническое самосознание:
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа.
И обоим невместно, что Царь двум известным «гарантам» предпочел одного неизвестного мужика. «Конечно, сомнительного — потому что Сам Царь сомнителен».
Весьма точное замечание!
- Но ведь и до сих пор многие не опомнились…
- Строго говоря, несмотря на еще более усилившуюся после февральского переворота 1917 г. клевету, опамятование все-таки началось еще тогда. Причем среди самых неожиданных людей.
Ознакомившись с опубликованными в газетах речами августовского Государственного совещания в Москве, писатель А.М. Ремизов занес в дневник: «Какая бедность у Керенского. И пустота у Авксентьева. Россию забыли. Не революция. Россия. Да Гриша убиенный [Г.Е. Распутин] нашел бы слова. А утром бы [1 нрзб.: его убили? заплевали?] интеллигенты. [...] Речами Керенского кричит умирающая безсильная революция».
Один из видных февралистов А.А. Бубликов вынужденно признавал: «Прохвосты, проходимцы… хамы… губят Россию. Это чистейшая демагогия. Они не просуществуют и двух месяцев.. Все пойдет к ч…. Их с позором выгонят… [...] Такого кумовства и при Распутине не было…»
Пришел и октябрь 1917-го… И вот что не жаловавший Григория Ефимовича И.А. Бунин занёс в записную книжку в годовщину «великой безкровной» (2 марта 1918-го): «Развратник, пьяница Распутин, злой гений России». [...] Ну а вы-то, не вылезавшие из «Медведей» и «Бродячих Собак»? Новая литературная низость, ниже которой падать, кажется, уже некуда: открылась в гнуснейшем кабаке какая-то «Музыкальная табакерка» — сидят спекулянты, шулера, публичные девки и лопают пирожки по сто целковых штука, пьют ханжу из чайников, а поэты и беллетристы (Алешка Толстой, Брюсов и так далее) читают им свои и чужие произведения, выбирая наиболее похабные».
«Та среда, — вторил И.Л. Солоневич, — для которой отечество находилось в вилле Родэ и которая публично купала в аквариумах голых «французинок», — тоже, подумаешь, Катоны, стражи семейных добродетелей, весталки обоего пола, девственники петербургских кабаков!» Глядели будто бы на Распутина, а, оказывается, — смотрели на самих себя. Его-то и видеть не хотели. Да и кому был интересен какой-то даже не paysan, а просто неведомо откуда пришедший moujik. Так над кем же, господа, смеялись? — Выходит, опять-таки — по Гоголю — над собой! Но всё это не столько классика, сколько самая настоящая клиника!
Рано или поздно, но Истина торжествует. «Правда откроется», — уверен был о. Николай (Гурьянов). Слава Богу, не все плывут по течению. Пытаются думать вопреки террору среды. Одно из первых свидетельств такого рода — мнение бывшего архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия (Мораря) — правящего Архиерея той епархии, где совершили Свой подвиг Святые Царственные мученики.
По мнению архиепископа Викентия, Царская Семья «не могла приблизить к себе такого человека, каким представляют сейчас Г. Распутина». «Я думаю, — заявил Владыка, — не может быть такого. Возможно, клевету и грязь, вылитые на Распутина, использовали, чтобы очернить святость жизни Царской Семьи. Если бы не было Распутина, был бы другой человек, все равно нашли бы такого, чтобы очернить Царскую Семью, — это главная цель».
При этом Архиерей призвал не обращать внимания «на грязь, выливаемую целенаправленно, чтобы дискредитировать Царя, Царскую Семью и Царскую власть».
- Однако запрет на «тему» (причем речь идет вовсе не о «прославлении», а об исследовании реальных исторических фактов из жизни православного христианина, которого Святые Царственные мученики называли Своим Другом) продолжает до сих пор сохраняться…
- Причин тому, на мой взгляд, несколько. Во-первых, инерция; во-вторых, безразличие (но не к теме, а к России, ее истории, ее будущему; к Царственным мученикам); в-третьих, отсутствие аргументов в действительно независимой, равной и честной дискуссии. Ведь нельзя же назвать таковыми происходящие на телевидении «собеседования», когда доктору исторических наук недоучившиеся (или переучившиеся?) вгиковцы и пединститутовцы (простите за неуклюжую длинноту; но если кратко, то выходит неприлично) затыкают рот. Они просто не в состоянии осуществить то, что еще в 2004 г. высказал нынешний Патриарх.
Разговору по существу предпочитают методику затыкания рта. Используют при этом приёмчики, которым в свое время обучали в разных партшколах партийных персеков. Говорить, по существу, не с кем и не о чем.
Кстати, довелось побывать недавно на родине Григория Ефимовича, а также в Тобольске, Тюмени и Верхотурье. И нигде — ни в светской, ни в духовной среде, в том числе в монастырях — за всё время поездки ни от кого слова худого о Григории Ефимовиче не слышал.
