Первая мировая война и старец Григорий

Григорий-Распутин-НФактически Григорий однажды смог предотвратить мировую войну, по крайней мере, тогда война была отложена. И вот как это произошло. 26 сентября 1912 года черногорские войска, командовал которыми отец питерских «черногорок», бывших замужем за российскими великими князьями, напали на Турцию. 5 октября в войну против Турции вступили Сербия и Болгария, а на следующий день — Греция. Сделали они это по той причине, что сумели заручиться заверениями великого князя Николая Николаевича, что Россия поддержит их и тоже вступит в эту войну.
Почва в России к войне была готова: церковь давно уже мечтала о такой войне, которая позволит ей создать утопическое православное царство из всех славянских народов, а также захватить Константинополь — город, на который русское духовенство давно положило глаз. По всей стране проходили крестные ходы, с церковных амвонов звучали страстные призывы к войне, а потому великокняжескому оку Николая Николаевича, стремившегося к тому времени самому усесться на трон, казалось, что начать войну будет очень легко.
Э.С.Радзинский пишет: «В Петербурге идут бесконечные манифестации под лозунгом: „Крест на Святую Софию!“ Ожили старые грезы панславизма: Великая федерация православных славян во главе с Россией и столицей в отвоеванном Константинополе — сердце древней Византии, откуда когда-то Русь восприняла христианство… Прекрасный мираж, волшебные мечты…»
Войну предвидела и Германия и начала мобилизацию войск. Война казалась неизбежной. И так оно, наверное, тогда и случилось бы, если бы не вмешательство «зловредного мужика». Когда церковь, дума, газетчики, промышленники и даже простой народ кричал «Война! Война!», Распутин почти в одиночку стал на защиту мира — и победил! Журналистам Григорий Ефимович отвечал: «Воевать вообще не стоит — лишать жизни друг друга, нарушать завет Христа и преждевременно убивать собственную душу. Пусть забивают друг друга немцы и турки — это их несчастье и ослепление, а мы любовно и тихо, смотря в самих себя, выше всех станем…»
К этому времени как «черногорки», так и их сиятельные мужья и Феофан сменили свою любовь к Распутину на лютую ненависть. «Черногорки» — за то, что им не удается манипулировать «неблагодарным» старцем Григорием, который не хотел участвовать в их политических играх и давлении на царя. Кроме того, именно они громче всех дворцовых дам будут призывать к войне — ведь речь шла о «защите» тех сербских земель, что принадлежали им. Их мужья, в руках которых находились ключевые посты царской армии, тоже ничего так не жаждали, как победоносной войны.
Того же желал Феофан, свято веривший в мессианскую роль России по отношению к прочим славянским народам, и прежде всего к Византии. Феофан, подобно другим церковникам, верил, что Россия должна разгромить турок на юге и немцев на западе и сделаться, таким образом, панславянистской империей. Это знаменовало бы утверждение России как Третьего Рима.
Распутин же считал, что война страшна для людей и что Бог не хочет войны. Война противоположна любви, а именно проповедником любви Божией был Распутин. Он сделал свой выбор. Теперь выбор был за церковью: послушают иерархи речей царского друга и миротворца? Или отвергнут его и поведут страну дальше к войне? Церковь не прислушалась — она не узнала голоса истинного пастыря.
Зато прислушался, по крайней мере в этот раз, к Распутину царь. Прислушался и порвал Манифест о войне. Великая европейская бойня не состоялась или была отложена. И всем было ясно, кого следует в этом винить. И стало предельно ясно — мужика надо убить.
Из книги Олега Жиганкова «Григорий Рапутин. Правда и ложь»

Рубрика размещения Статьи о Распутине.. Закладка постоянная ссылка.

Comments are closed.