Странничеству Григория Распутина предшествовала встреча. Возможно, это была встреча, о которой пишет Матрена Распутина: «Как-то раз, возвращаясь с мельницы, куда отвозил зерно, отец подвез молодого человека. Разговорившись с ним, узнал, что попутчик — студент-богослов Милетий Заборовский. Спросил у него совета, что делать, рассказал о видениях. Тот просто ответил: Тебя Господь позвал. Господь позвал — ослушаться грех».
Возможно, это и был тот призыв, в котором Распутину послышался голос Божий. А может быть, это было еще одно из высказываний, которые он складывал в своем сердце как драгоценные жемчужины, пока его чаша не была преисполнена. Вот что говорила Матрена Распутина на следствии по делу отца: «В жизни моего отца, когда я была еще маленькой девочкой, что-то произошло, что изменило совершенно всю его, а впоследствии и нашу жизнь. Раньше отец жил, как все крестьяне, занимаясь хозяйством. Вдруг он оставил семью и ушел странствовать. Должно быть, что-то произошло у него в душе: он перестал пить, курить и есть мясо и ушел из дома.
Я думаю, что на него так воздействовал известный в наших местах странник Дм. Иванович Печеркин, родом из деревни Куличи (верст 300 от Тобольска). По крайней мере, перед уходом отца Печеркин у нас был, и они ушли тогда вместе с отцом. Я помню, когда отец вернулся домой, мама не сразу его узнала.
Приблизительно это было в 1905 году».
О Дмитрии Печеркине, спутнике Распутина в его паломничествах, писал и жандармский генерал А. И. Спиридович, неплохо знавший и самого Распутина, и его дочь. Дмитрий Печеркин впоследствии ушел в Афон, куда в молодые годы он ходил вместе с Григорием. Матрена Распутина пишет о том, как после ночи, проведенной в молитве, отец объявил о своем решении идти странствовать.
«— Иду.
Моя бедная мама видела, что с отцом что-то творится. Но понять ничего не могла. Первое, что пришло в голову, — отец разлюбил ее. Отец не делился с женой мыслями. Да и не принято было говорить с женщинами о чем-то, кроме хозяйства и детей. Поэтому, когда он все-таки заговорил с ней о том, что намерен идти в монастырь, она от неожиданности онемела. Она ждала каких угодно слов, только не этих.
Сказала:
— Поторопись.
Об этом мне рассказала сама мама в один из приездов в Петербург к нам с отцом. Я, совсем девочка, тогда была уверена, что мама рассказывает мне об этом, чтобы показать — она разделяла стремления отца. Мама была доброй женщиной, очень терпеливой. Она всегда уважала отца, сносила все тяготы, связанные как с жизнью вместе с ним, так и с разлукой» .
Свои странствия Григорий Ефимович начал в 1890-е. А.Н.Варламов пишет: «Сначала он ходил в сибирские и уральские монастыри — Абалакский и Верхотурский, и, судя по материалам Смиттена, после возвращения из первого паломничества показался односельчанам странным. Один из них вспоминал, что „возвращался он тогда домой без шапки, с распущенными волосами и дорогой все время что-то пел и размахивал руками» .
Впрочем, сам Распутин далеко не идеализировал жизнь странника. Вот что он писал в своем «Житии опытного странника»:
«Странничать нужно только по времени — месяцами, а года чтобы или многие годы, то я много обошел странноприимен — тут я нашел странников, которые не только года, а целые века все ходят, ходят и до того они бедняжки доходили, что враг в них посеял ересь — самое главное осуждение, и такие стали ленивые, нерадивые, из них мало я находил, только из сотни одного, по стопам Самого Христа. Мы — странники, все плохо можем бороться с врагом. От усталости является зло. Вот по этому поводу и не нужно странничать годами, а если странничать, то нужно иметь крепость и силу на волю и быть глухим, а иногда и немым, то есть смиренным наипаче простячком. Если все это сохранить, то неисчерпаемый тебе колодезь — источник живой воды».
Ф. Козырев, характеризуя годы странничества Григория, делает интересное замечание: «Он был не только опытным, но еще и очарованным странником, скитающимся не только в поисках правды, но и красоты — дивясь божественным природы красотам, как определял этот идеал скитаний Пушкин. И вынес он из этих скитаний глубокое, опытное убеждение в том, что внимать Богу можно и не отвергая природу».
Распутин не следует слепо традиции, восхвалявшей странничество и монашескую жизнь. Он все испытывает, все различает, все оценивает духовно. Вслушайтесь в эту речь: «Много монастырей обходил я во славу Божию, но не советую вообще духовную жизнь такого рода — бросить жену и удалиться в монастырь. Много я видел там людей; они не живут, как монахи, а живут, как хотят, и жены их не сохраняют того, что обещали мужу. Вот тут-то и совершился на них ад! Нужно себя более испытывать на своем селе годами, быть испытанным и опытным, потом и совершать это дело. Чтобы опыт пересиливал букву, чтобы он был в тебе хозяин, и чтобы жена была такая же опытная, как и сам, чтобы в мире еще потерпела бы все нужды и пережила все скорби. Так много, много чтобы видели оба, вот тогда совершится на них Христос в обители своей».
В отзывах Григория о монастырях не найти пустой восторженности, его наблюдения проникают в самую суть событий. Он пишет: «Если хорош ты был в миру, иди в монастырь — там испортят. Не по душе мне монастырская жизнь, там насилие над людьми».
Григорий Ефимович исходил множество мест, считавшихся святыми, и не только на Руси. Доходил до Иерусалима, о чем подробно писал в своем «Житии»: «Я шел по 40–50 верст в день и не спрашивал ни бури, ни ветра, ни дождя. Мне редко приходилось кушать, по Тамбовской губернии — на одних картошках; не имея с собой капитала и не собирал во век: придется — Бог пошлет, с ночлегом пустят — тут и покушаю.
Так не один раз приходил в Киев из Тобольска, не переменял белья по полугоду и не налагал руки до тела — это вериги тайные, то есть это делал для опыта и испытания, нередко шел по три дня, вкушал только самую малость. В жаркие дни налагал на себя пост: не пил квасу, а работал с поденщиками, как они; работал и убегал в кусты молиться. Не один раз пахал пашню и убегал на отдохновение на молитву.
Мне приходилось переносить нередко всякие беды и напасти; так приходилось, что убийцы предпринимали против меня, что разные были погони, но на все милость Божья! То скажут: „Одежда неладная», то в чем-нибудь да забудутся клеветники неправды. С ночлега уходил с полночи, а враг завистлив всяким добрым делам, пошлет какого-нибудь смутителя, он познакомится, чего-нибудь у хозяина возьмет, а за мной погоня, и все это пережито мною! а виновник тот час же находится. Не один раз нападали волки, но они разбегались. Не один раз нападали хищники, хотели обобрать, я им сказывал: „Это не мое, а все Божье, вы возьмите у меня, я вам помощник, с радостью отдаю», — им что-то особенно скажет в сердцах их, они подумают и скажут: „Откуда ты и что такое с тобой? “„Я человек — посланный брат вам и преданный Богу “.
Пишет о странствиях отца и Матрена. С ее слов выходит, что отец был сильно разочарован тем, что увидел в Верхотурском монастыре («Порок, гуляющий по мужским монастырям, не обошел и Верхотурье»), но встретил там старца Макария, с которым имел сокровенную беседу, и старец будто бы отговорил его оставаться при монастыре и благословил идти в мир.
За время скитаний Григорий близко познакомился с пестрой религиозной палитрой тогдашней Руси. На протяжении столетий наряду с официальной церковью на Руси существовали подавляемые церковью и государством иные христианские течения. Наверняка общался он с разного рода диссидентами, сектантами, богоискателями. Бывал у протестантов.
Очень хвалил поселения немецких протестантов на Волге, даже советовал русским родниться с немцами и перенимать у них опыт трудолюбия, чистоты и стремления к грамотности. Известно, что в период своего столичного влияния Григорий Ефимович будет защищать все религиозные меньшинства. Так, благодаря ему было предотвращено множество еврейских погромов. Он вступался и за староверов, и за хлыстов, и за протестантов. Например, 24 июня 1915 года Григорий Ефимович добился освобождения трехсот баптистов.
Невозможно с определенностью сказать, что какая-то из сект или деноминаций сыграла определяющую роль в формировании религиозных воззрений Григория Ефимовича. И тем не менее делались и делаются настойчивые попытки связать Распутина в первую очередь с сектой хлыстов. Некоторые современные авторы, вторя злоязячным современникам Распутина, утверждают, что сила Распутина якобы вытекала из его знакомства с хлыстами и смешения язычества с христианством. Это старое и очень уязвимое заявление. Распутина еще при жизни неоднократно обвиняли в хлыстовстве, проводили следствие, материалы которого мы обсудим ниже. Но Распутин совершенно не похож на образ хлыста — на самом деле, многие из его высказываний и действий однозначно отвергают всякую возможность его обвинения в хлыстовстве.
Даже считавшиеся ранее утерянными материалы следствия 13-й Комиссии не поддерживают мнения, что Распутин принадлежал к секте хлыстов. Впрочем, если мерить Распутина теми мерками святости, что предлагает Православная церковь, Григорий Ефимович в эти рамки также вряд ли поместится. Это было замечено еще при жизни Григория Ефимовича, а потому многие церковники поспешили отвернуться от старца.
Василий Розанов высказался о Распутине со свойственной ему своеобразной манерой изложения:
«Все «с молитвою» — ходили по рельсам.
Вдруг Гриша пошел без рельсов.
Все испугались…
Не того, что «без рельсов». Таких много. Но зачем «с молитвою».
«Кощунство! Злодеяние!»
Я его видел. Ох, глаз много значит. Он есть «сам» и «я».
Вдруг из «самого» и «я» полилась молитва. Все вздрогнули. «Позвольте, уж тысячу лет только повторяют
И все — «по-печатному». У него — из физиологии».
Такие церковные идеалы, как монашество, безбрачие, удаленность от мира, для Григория Ефимовича значили несравненно меньше, чем для официальной церкви. Также ему чужды были церковная политика и вмешательство церкви в политическую жизнь государства, особенно ее настойчивые призывы к войне. Сегодня многие православные люди верят, что Григорий Ефимович Распутин был праведником и мучеником. Но официальная позиция Православной церкви о Распутине не изменилась — его считают злодеем и еретиком.
Недостаточно благоговейно, с точки зрения критиковавших его церковников, Григорий относился и к церковным ритуалам и реликвиям. Феофан (Быстров) жаловался, что еще в то время, когда он был близок к Распутину, он замечал, как тот беспечно щелкал орехи в ту пору, как другие постились и молились, готовя себя к тому, чтобы приложиться к иконам Верхотурского монастыря. Григорий Распутин проявлял очень мало интереса ко всем условным традициям, которые тогдашним фарисеям и саддукеям казались чуть ли не сущностью христианства. Зато евангельские заповеди блаженства отражены в его жизни в полной мере.
Григорий Ефимович никогда не обучался в семинарии, не был ни монахом, ни священником. Но в своих странствиях он научился читать и кое-как писать и смог самостоятельно изучать Священное Писание. Именно это и оказало, на наш взгляд, определяющее влияние на формирование духовного мировоззрения Григория Распутина. Слово Божие он считал эталоном, определяющим отношение к любому учению или действию. Он обрел в странствиях и опыт посреднической молитвы, и громадный духовный опыт. Возвращался домой после странствий Григорий Ефимович новым человеком.
Из книги Олега Жиганкова «Григорий Распутин. Правда и ложь».
