Старец Григорий Распутин. Поучения и наставления.

р3Враги Распутина при жизни называли его Книгой — их так раздражало, что все, исходящее из уст Старца, как бы вытекает из Евангелия, из слов Христа. Мне же доставляло огромное удовольствие слышать его простой, и в то же самое время удивительно красивый и богатый русский язык, размышлять о Григории Ефимовиче.

«Самое выдающееся его качество — его речь: простая, но образная мужичья речь». Так писала о красоте распутинского слога хорошо знавшая его и не привыкшая никому льстить В. И. Баркова. Слова Распутина отзываются в сердце каждого русского человека. Читая их, следует обратить внимание как на их духовную, так и художественную ценность, на их благозвучное, благообразное звучание. Вот несколько примеров — отрывки из книги Распутина «Мои мысли и размышления», написанной им во время его второго путешествия в Иерусалим.

«Что могу сказать о своей тишине? Как только отправился из Одессы по Черному морю — тишина на море и душа с морем ликует и спит тишиной, видно блистают маленькие валочки, как златница и нечего более искать. Вот пример Божий: насколько душа человека драгоцен­на, разве она не жемчужина? Что и море для нее?

Без всякого усилия утешает море. Когда утром встанешь и волны говорят и плещут, и радуют. И солнце на море блистает, словно тихо, тихо поднимается и в то время душа человека забывает все человечество и смотрит на блеск солнца, и радость у человека возгорается и в душе ощущается книга жизни — неописуемая красота! Море пробуждает от сна сует, очень много думается, само по себе, безо всякого усилия.

Море пространно, а ум еще более пространен. Человеческой премудрости нет конца. Невместима всем философам.

Еще величайшая красота, когда солнце падает на море и закатывается и лучи его сияют. Кто может оценить светозарные лучи, они греют и ласкают душу и целебно утешают. Солнце по минутам уходит за горы, душа человека немного поскорбит о его дивных светозарных лучах…

Смеркается… О, какая становится тишина… Нет даже звука пти­цы, и от раздумья человек начинает ходить по палубе, невольно вспоминает детство и всю суету и сравнивает ту свою тишину с суетным миром и тихо беседует с собой и желает с кем-нибудь отвести душу (скуку), нагнанную на него от его врагов…

Тихая ночь на море и заснем спокойно от разного раздумья, от глубоких впечатлений… Христово море. На тебе дивные чудеса. Самим Богом посещено и чудесами сотворено.

Виднеются берега и блистают деревца, как не порадоваться? Где не видно было ни кустика, ни листочка, там вдруг виднеются берега, и подъезжаем и смотрим на природу Божию и хвалим Господа за Его Создание и красоту природы, которую не описать человеческим умом и философией.

Забили волны на море — сделалась тревога в душе. Человек потеряет образ сознания, ходит, как в тумане… Боже, дай тишину душевную!

На море временная болезнь, на берегу же всегда такая волна.

На море всем видна болезнь, а на берегу никому неизвестна — бес душу смущает.

Совесть — волна, но какие бы ни были на море волны, оне утихнут, а совесть только от доброго дела погаснет.

О, какой обман, беда — скажут ей и взглянут и увидят… Совесть всем без языка говорит про свой недоста­ток, всем надо поглядеть на нее, тут никакой грех не утаим и в землю не закопаем. А всякий грех все равно, что пушечный выстрел — все узнают…»

Чтобы понять, что привлекло царскую семью в Распутине, достаточно хотя бы прислушаться к его словам. Враги Распутина еще при жизни присвоили ему прозвище, которым и именовали его в своих письмах — Книга. Прозвали они его так (скорее всего это сделала проницательная Зинаида Юсупова) за его особенную манеру как будто говорить словом из Священного Писания. Не многие из его слов сохранились, но все же осталось немало записей, сделанных императрицей, или людьми из близкого окружения Распутина. Подлинность этих записей не вызывает сомнений. Вот некоторые из них.

«Любовь — большая цифра. Пророчества пре­кратятся и знания умолкнут, а любовь никогда»;

«А добиваться любви до крайности нельзя! А какую Бог дал, такая пусть и будет!»;

«Все мы беседуем о любви, но только слыхали о ней, сами же далеко отстоим от любви»;

«О любви даже трудно беседовать, нужно с опытным. А кто на опыте не бывал, тот перевернет ее всячески»;

«Любовь живет в изгнанниках, которые пережили все, всяческое, а жалость у всех есть»;

«Любовь — миллионщик духовной жизни, даже сметы нет»;

«Нужны только унижение и любовь — в том и радость заключается».

А вот еще из проповеди Григория Ефимовича:

«Любовь есть идеал чистоты ангельской и все мы братья и сестры во Христе, не нужно избирать, потому что ровные все мущины и женщины и любовь должна быть ровная, бесстрастная ко всем, без прелести, и тот человек совершенно может любить, который находился вообще спасающийся без всякой прелести и ровный во спасении и без больших по­рывов не предавался никаким видениям бесовским, ни к сребролюбию, то эти люди могут любить не избираемые: ни молодости девы и ни старости семидесяти лет. У них одинаковая картина мягкого прелестного сердца: должны любить одинаково не более и не менее, ту и другую, тогда истинно любители во Христе. А будем избирать лица, а не души — это бездна ада совершится на тех любителях, которые так ищут. Вообще те могут любить, у которых идеал любви с детства еще и всякое послушание кажется не в силу и не в моготу, с этими людями вообще Бог не предстоит: хотя Он всегда от нас не отходит, но когда послушание кажется про­тивным и не в моготу, в это время Бога в нас нет, а любви окажется с женщинами убийца, себя убьешь и погубишь во век.

Ах, как надо осторожно, изо всех прелестей это вам и прелесть, а любить надо, если их не полюбишь, то несовершенный человек, не имеет славы духа, а нужно совершенно­му и совершенствоваться, это необходимо, и не обманывать себя, что совершенный, и во всем далеко отстоим. Так нуж­но быть совершенным, чтобы молодые девы, старые, взрослые и в преклонных летах, не находились в струпьях или разных болезнях, так любить как своих родных и маленьких детей, приветство во Христе, зло и рана не приблизятся во век, и всякий яд не повредит спасающему. Этот дар прихо­дит не в один год, а дожидаются много лет идеала любви».

«В монашестве же нет спокойствия, а есть борьба: то с собственным телом, то с мирским духом. Разве это праведники, что в клобуках состязаются из-за Патриаршего Престола?.. Антоний Волынский, Сергий Финляндский!.. Разве этого нужно им искать и указывать? Нужно, чтобы Духом прониклись все и сами указали на че­ловека: вот Патриарх. А такого нет, и его не выдумаешь. Подобрать можно по росту, по красноречию, так чтобы подходил к правительству, но чтобы Патриарх своим духом покрывал весь народ и чтобы в него и православные, и иноверцы поверили, — для этого нужно родиться и тихо, незаметно вырасти».

В этой же беседе Распутин изложил свою программу:

«А ты спасай самого себя. И как только ты почувствуешь, что ты в себе, как река в берегах, до краев — вот тогда все покажется ненужным: и слава, и деньги, и карьера. Советую ни на кого не обращать внимания. Никого не наставляй, но никого за ошибки не карай — и думай о спокойствии души. И тогда всё вокруг тебя станет спокойно и ясно, и все про­яснятся. Меня как поносили, чего только не писали обо мне, и врагов у меня все-таки нет; кто не знает меня, тот враг. Никому ничего худого не делаю, ни на кого не питаю шобы и весь на виду. Вот, как облака, проходит и злоба на меня, я не боюсь ее; поступай так и ты, и другой, и третий. Вот тебе и спасение в самом миpy

Болтают обо мне зря, пишут неизвестно что, и больше худое. Но и помочь им я не могу. Слепые света видеть не могут, и Царствие Божие открывается только тем, кто подходит друг к другу, как дети. Другой заповеди я не имею и не ношу. А чтобы тебе было ясно, кто я, я скажу: я — Распутин».

Олег ЖИГАНКОВ

Рубрика размещения Статьи о Распутине.. Закладка постоянная ссылка.

Comments are closed.